В ОДИНОЧКУ ЧЕРЕЗ ВЕСЬ УРАЛ

Когда я подошёл к балку, что около штольни, почувствовал насколько серьёзно я устал. Настроение мерзкое, не знаю, что на меня действует, но на душе ужасно тоскливо. Мне не хочется идти дальше. Кажется, я не осилю этот путь. Одним словом, мне очень плохо. Я не знаю, что со мной, почему на меня с первого дня пути так давит одиночество. Никогда ведь такого не было. Может быть, это погода давит на меня? Ветер, разбушевавшийся не на шутку, достиг такой силы, что почти сбивает с ног. Единственное укрытие от этого ветра – балок. Чтобы я сейчас делал без него. Сварив кашу, понял, что не смогу её съесть, не идёт – и всё. Почему такое отсутствие аппетита, также не могу понять. Балок скрипит и стонет, раскачиваясь при каждом порыве ветра, так что становится не по себе. Выхожу наружу. Вокруг ни души, лишь только ветер свирепствует в этой скалистой долине в надвигающихся сумерках, среди безмолвных вершин. Я, всё-таки, уверенный в прочность моего укрытия, располагаюсь на ночлег, пытаясь уснуть. Как бы там не было, завтра будет видно.

Неудачи преследуют меня одна за другой. Я не могу понять, в чём причина моей забывчивости, до сих пор так не было. А сейчас прошло всего два дня, но я успел уже оставить две немаловажные вещи на очередном привале. Это ложка и полотенце, я их попросту забыл. Хорошо хоть есть ещё чайная ложка. Уже удалось приспособиться к ней, есть ею не только второе, но и первое. Вместо полотенца, буду пользоваться тканью, которую несу с собой в качестве запасных портянок, пока не использую по прямому назначению. А там видно будет. Но и это не главная неприятность. Дело в том, что начинают разваливаться сапоги. Боясь натереть мозоли, как это бывает от новой обуви, я решил идти в старых сапогах отходивших уже два сезона. На тот момент они были вполне в удовлетворительном состоянии, я и не думал, что они подведут меня в первые дни. Буквально с первого дня лопнула подошва, трещина прошла у основания каблука. Кроме того, голенища, внизу, в местах сгиба, тоже рвутся, рискуя превратить сапоги в весьма оригинальные боты, если не в калоши. При мысли, что всё это может произойти где-то на середине маршрута, меня берёт холодный озноб. Но мысль повернуть назад мне кажется ещё более дикой. Не для того я сюда ехал и шёл, чтобы повернуть назад на полпути. Однако, продолжая маршрут, я очень сильно рискую. Взвесив всё, решаю всё-таки двигаться дальше по маршруту, согласно, графика. Мне ничего не остаётся, как уповать на удачу и идти дальше.

Есть ещё одно непредвиденное обстоятельство, изматывающее меня окончательно. Это огромные тучи, непонятно откуда, взявшихся комаров. С утра стих ветер, и теперь от них нет спасения. Их здесь ничуть не меньше, чем на Аранецких болотах. Там то понятно, но почему здесь, на Полярном Урале? Я здесь уже не первый раз и знаю, что в прошлые годы, их было гораздо меньше, даже на Приполярном Урале. А здесь, всё-таки Полярный Урал, должно быть холоднее. Видимо, нынешнее лето на редкость тёплое и дождливое, только этим можно объяснить такое количество гнуса. Так оно или нет, но мне от этого не легче, только в палатке можно найти спасение от него.

Вообще, здесь сплошные феномены. В русле реки Макар-рузь ещё целыми полями лежит лёд, образуя так называемые наледи, а вода тёплая, настолько, что можно купаться. Я уже убедился в этом, прямо с утра, получив необыкновенный заряд бодрости. Всё утро слышен грохот обрушивающегося льда, похожий на далёкие раскаты грома. Это подтаивает наледь. Река переполнена, и я не просто нашёл место переправы. На самом мелком месте, оказалось, по пояс. Но зато, к своему удивлению, перешёл её очень удачно и быстро. Освежающий душ на переправе, оказался очень даже приятный.

Лагерь ставлю почти на берегу реки Степрузь, на ручье, впадающем в него. Отсюда до Большой Хараматолоу остаётся чуть более получаса ходьбы. Поэтому, пока я иду без нарушения графика.

С утра стоит зной. Печёт солнце и сплошное безветрие. Проснувшись, весь мокрый от пота, выскакиваю из палатки и бросаюсь в ручей. Какая благодать! Правда, вода холодная и долго не просидишь. Снова заскочив в палатку, сажусь дописывать эти строки. И вновь не проходит даже десяти минут, как я замечаю, как с меня, буквально, струями стекает пот. Приходиться прекращать и вновь бежать к ручью. При этом ловлю себя на мысли, что всё это ничем не отличается от сауны. Скорей всего, так и есть. Настоящая сауна, только разве что, солнечная. Судя по всему, она работает неплохо. Уж третий раз я бегу к ручью принимать водную процедуру, вода которого совсем не ощущается холодной. Она лишь приятно освежает.

Путь по болотам, вдоль Малой Хараматолоу, вымотал меня окончательно, образно говоря, я ели дополз. Что я увидел в её среднем течении, трудно поддаётся описанию. Неужели это гроза, ливень, прошедший в её верховьях натворил всё это. По всему руслу мчалась огромная масса жёлтой мутной воды. Был слышен грохот перекатывающихся по дну камней. Во многих местах вода вышла из берегов, подтопив траву и прибрежные кусты. Во время же я перешёл эту реку. Опоздай я на час и всё. Пришлось бы терять день, ждать, когда вода упадёт.

Ко всему этому у меня неважное самочувствие. Видимо, произошло обезвоживание организма, я чувствую это. Всё время хочется пить. Организм отказывается принимать пищу. С трудом, через силу заставляю себя это делать. Зато кисель и чай идут хорошо, правда, без печенья и сухарей. Ко всему этому меня добивают полчища комаров. Это просто пытка, никогда такого не было. От них здесь одно лишь спасение – палатка. Лишь только там могу я отдыхать от них, как делаю это сейчас, наслаждаясь приятной ночной прохладой, лёжа раздетым поверх спальника.

С каждым днём всё трудней и трудней. Такое чувство, что рюкзак не легчает. Если первые дни мой организм держался ещё на старых, домашних резервах, то теперь они, судя по всему, иссякли. К новым условиям он так ещё и не адаптировался. Ситуация усугубляется тем, что предельной нагрузке здесь сопутствует невыносимая жара, вследствие чего происходит обезвоживание организма. Признаком этого является невыносимая жажда, а также полное отсутствие аппетита. Приём пищи – как что-то положенное и вынужденное, а не желанное и приятное, как было раньше в других путешествиях. Кроме всего этого, тучи комаров, повсюду следующие за мной, стали для меня несчастьем. Всё это приводит к тому, что меня всё чаще посещает состояние подавленности и угнетения. Сегодня вновь почувствовал это, состояние близкое к панике. Кроме того, очень угнетающе действует пустота местности, полное безлюдье на маршруте. Просто я психологически не был готов к этому. Четвёртый день пути и всё одна и та же звенящая тишина. Временами (особенно вечером) она становится невыносимой. Комаров, как я сказал уже, - невозможно дышать. Такое чувство, что если так будет весь маршрут, то я сойду от них с ума. Это невозможно выдержать. После дневного перехода всё лицо и руки горят и зудят, долго не давая уснуть. Из палатки не хочется вылезать никогда, когда слышишь снаружи их шум. Это что-то страшное, палатка облеплена ими так, что ни одного “живого” места.

Теперь, видимо, до самого Кожима я никого уже не встречу. Хотя есть ещё надежда встретить оленеводов, а пока я пересекаю места, где в 89 году было очень оживлённо. Переправляясь через Бурхойлу, вновь получил несколько минут наслаждения, купаясь в тёплой и чистой воде. Действительно, она настолько тёплая, что не хочется выходить. Приятная прохлада, омывающая вспотевшее тело, смывает пот и на какое-то время даёт забыть все невзгоды тяжёлого пути. Кроме того, это даёт ещё прилив бодрости, а также хорошая защита от комаров. Когда я окунаюсь в воду, они оставляют меня в покое, правда, пока не вынырну.

Сегодня впервые увидел Пайер из тундры, с долины Бурхойлы. Над горным массивом, в дальнем конце долины реки Лекхойлы возвышается огромная гора с крутыми склонами и плоской вершиной. Вообще-то грандиозно и красиво! В 89 году я ходил на него и поднялся в облаках, вслепую, так и не увидев его со стороны.

Петляющая по тундре вездеходная дорога всё дальше и дальше уводит меня вдоль восточного склона. Силы уже покидают меня. Я начинаю понимать, что в график мне сегодня не уложиться. Впереди показалось озеро. Берега его заболочены и пустынны. Вездеходная дорога уходит дальше вдоль озера и теряется где-то вдали, за очередным холмом. Вначале озера растут несколько одиноких лиственниц, и есть также заросли ивняка вдоль берега. Понимаю, что если проскочу мимо, то вряд ли найду место для ночёвки. Поэтому, принимаю решение встать на ночлег здесь. Завтра будет видно. Если верить карте, мне осталось пять километров до запланированного места ночлега. И ещё я, наверное, завтра последний день иду по вездеходным дорогам, в районе Пятиречья они кончаются. Если в 89 году на них было обилие следов человека, то сейчас они истоптаны медведями и волками. Медведи, судя по следам, небольшие, а вот волки довольно громадные. Причём, много свежих следов. Никого, правда, из этих хищников я не видел даже издали, а вот с лосем довелось уже повстречаться.

Уже почти неделю стоит жара. А сегодня так вообще, на небе ни облачка. Солнце встаёт рано и будит, не давая разоспаться. Едва оно припечёт, как в палатке становится настоящая парилка. Когда я, выскочив из палатки, пошёл купаться к озеру, то увидел необыкновенное зрелище. В протоке впадающей в озеро, скопилось полно рыбы. Крупные, до килограмма хариусы, стаей кинулись в озеро. Второй раз, когда подкрался тихо, я хорошо разглядел их. Дело в том, что здесь в озеро впадает ручей, текущий с гор, вот рыба и стремится к холодной воде. Когда видишь этот плотный косяк, то трудно сдержать эмоции, тем более такое приходится видеть не часто, я бы сказал крайне редко. Вот только ловить её здесь на мою снасть бесполезно, поэтому придётся обойтись пока без рыбы.

Дорога уходит вдоль низкого заболоченного берега озера и теряется там, за низким горизонтом. Слева, по ходу, обзор ограничивает невысокий холм, справа над тундровой равниной, по которой я иду, вздымаются горы. Скорей бы увидеть, что там впереди! А впереди болото. Тянется оно довольно долго, кажется - нет ему конца. Но вот показалась невысокая, моренная гряда. Прямо перед ней перехожу ручей, впадающий, тут же, через сто метров, в Бурхойлу. Она здесь уже течёт широким руслом и достаточно полноводна. Вот где должен был ночевать я.

Продолжаю движение вдоль реки. Над рекой вздымается громада Карового массива. Вершина этого плато, круто обрывающегося вниз, закрыта тучами. Зрелище, конечно, оригинальное, но снять на плёнку, чтобы это имело вид, очень трудно. Слишком мало расстояние, надо - широко фокусный объектив. Иду опять по местам мне уже знакомым. Сегодня я должен быть на реке Кокпела, оттуда мне остаётся до Кожима 9 дней. Фактически это середина пути. Всё бы хорошо, если бы не комары, которые сегодня ведут себя так, словно взбесились. Когда вижу вокруг себя их чёрную тучу, мне становится страшно. Что же случилось то в этом году? Ведь никогда такого не было. И когда же это всё кончится. В таком количестве я никогда их ещё не видел. Они лезут в рот и нос, не дают дышать.

На перевале вновь замечаю вездеходный след. Я хорошо помню, что в 89 году его здесь не было. Он ведёт на Кокпелу. Так и есть, выйдя к реке, на берегу обнаруживаю остатки лагеря геологов, а именно остовы от палаток. От поляны в разных направлениях уходят в тундру следы вездеходов. Ну вот, и сюда уже добрались. Ставлю свой лагерь здесь же, на этом месте, тем более место открытое и хорошо продувается ветром. Надо сказать, Кокпела в этом месте, течёт в широкой, котловинообразной долине, окружённой невысокими горами. На вершинах гор множество останцев, самых причудливых форм. Леса по берегам нет, кругом тундра, лишь местами вдоль берега растёт кустарник. Поражает чистота воды в реке. Сквозь эту кристально чистую воду видно дно, уложенное разноцветными камнями, как мозаикой, от одного до другого берега.

Пока готовил ужин, увидел ещё одно интересное зрелище. На Каровый массив наползли облака, окутав его снизу доверху и, таким образом, возникла облачная гора, полностью повторяющая контуры этого каменного гиганта. Это притом, что небо вокруг достаточное чистое.

День десятый: 8 июля.

Спал сегодня очень хорошо, как говорят, разоспался. Нежился, словно дома в постели. Нет, пожалуй, даже лучше, если учесть, что спишь на свежем воздухе. А почему сегодня особенно хорошо? Да просто небо затянуто тучами. Вот меня солнце и не разбудило, парилку мне не устроило. Естественно, я проспал всё на свете. Ну да ладно, переход сегодня короткий, река Тумболова не так далеко отсюда - за пол дня успею.

Почему-то, неожиданно ловлю себя на мысли, что в этом путешествии, я ещё ни разу не натёр себе ноги. Вот что значит, хорошо подогнанная обувь, и портянки, оказывается, гораздо лучше шерстяных носок, в которых только и натираются ноги. Нужно было давно об этом подумать. Зато теперь, я знаю.

Продолжаю дописывать, уже на Тумболова. Как я ошибался, оказывается, когда думал, что очень быстро доберусь досюда. Едва я тронулся в путь, как начался дождь. Горы окутало облаками. И надо же, я вновь заблудился. Заблудился, в ранее хоженом мною, районе. Когда на горы опускаются тучи, то даже знакомая местность, я заметил, подчас становится неузнаваемой. Вот и сейчас я свернул преждевременно влево, не в то ущелье и попал совсем не туда. В общем, оказался на плато. Не знаю, мне, наверное, плюс, что я нисколько не испугался и не расстроился, а спокойно, даже с весёлым настроением стал исправлять ошибку. Я смог, всё-таки, сориентироваться, и узнать своё местонахождение. Это мне стоило двух лишних подъёмов и спусков, на что ушло дополнительное время. Так что быстрого перехода, как я планировал, не получилось. Порядка трёх часов блуждал я по плато с компасом в руках, так как дальше полсотни метров ничего не было видно. Как потом выяснилось, я оказался левее горы Кокпела, и мне пришлось через неё перелазить. Правда, это уже не по моей прихоти. Оказавшись в истоках незнакомого мне ручья, я всё-таки нашёл его на карте и, взяв нужное мне направление, стал выходить по азимуту к перевалу. Я должен был пройти рядом с горой Кокпела, однако, из за незначительной ошибки в несколько градусов, перевалил прямо через неё. Двигаясь в сплошном тумане, я почувствовал, что подъём, что-то очень длинный, но исправлять уже было поздно. А нужно было быть, наверное, внимательнее и тогда бы всего этого не было. Я сразу заметил, что каньон, какой то не тот, уж сильно мрачный. Кроме того, он довольно круто и высоко идёт вверх. Но, не придав этому значения, я поленился спуститься назад и детально во всём разобраться. Ну да ладно. Это уже пройденный этап. Главное, не наделать бы ещё ошибок. С той переделки я вышел, надо сказать, блестяще. Я смог спуститься с плато не куда-нибудь, а точно на тот перевал, который я потерял. Это было так неожиданно, даже для меня самого. После затяжного спуска, я вдруг выскочил из плотной завесы облаков и увидел уже знакомый мне перевал.

Начавшийся ещё на перевале дождь, вымочил меня основательно. Спуск в долину реки Тумболова, оказался небезопасен, сплошные камни, кустарник и высокая трава и всё это под непрекращающимся дождём. Подойдя к месту планируемой стоянки, я почувствовал, что начинаю замерзать. Разжечь костёр под таким дождём, оказалось ещё одной проблемой. Мне с трудом удалось это сделать. Хорошо, что здесь много дров. Это мне позволило разжечь большой жаркий костёр. А прекратившийся на пол часа дождь, дал возможность спокойно оборудовать лагерь, поставить палатку. Но высушить мокрую одежду так и не удалось. Он зарядил с такой страшной силой и без остановки, что не могло быть и речи об этом.

В палатке сейчас тепло и сухо, но меня пугает завтрашний день. Во-первых, не повторить бы сегодняшнего, во-вторых, на Чигим-Харуте, в том месте, куда я выхожу, нет такого леса как здесь, а значит, нет и дров. Ладно, как-нибудь выживу, но чувствую, впереди очень тяжёлые испытания.

День одиннадцатый:9 июля.

Дождь так и не прекратился. Он шёл всю ночь и продолжился утром. Уже десять часов утра, а я не могу выйти из палатки. Настроение хуже некуда. Неужели я застрял здесь надолго? Ну да ладно, надо что- то предпринимать, а то от безделья начинают мысли в голову лезть всякие, приводя на грань паники и отчаяния. Первым делом, надо попробовать, всё-таки, костёр разжечь, а там видно будет.

Дописываю эти строки уже на Южной Чигим-Харуте. К своему удивлению, костёр я смог развести достаточно быстро. Да и дождь ослаб, из проливного - он превратился в моросящий. Пока готовил завтрак, появилось вдохновение, желание идти. Учитывая, что у меня не только лимит времени, но и продуктов, я должен строго соблюдать график движения. Тем более, отсюда нет другого пути, кроме как вперёд – на Кожим. Это единственный способ выжить и дойти.

Позавтракав, спешно сворачиваю лагерь. Из-за непрекращающегося дождя, палатку снимаю под тентом. Тент снимаю в последнюю очередь, когда всё собрано и уложено в рюкзак.

Едва я тронулся в путь, как начались непролазные заросли, которые тот час опрокинули на меня литры воды. Оказывается, чтобы выбраться отсюда, надо ещё пройти полосу кустарника. Хорошо, что вчера реку перешёл во время. Сегодня её не узнать. Вода поднялась на метр. По руслу мчится знакомый мне уже мутный поток. Вершины гор затянуты тучами. Весь день какие-то сумерки. Пройдя долину, поднимаюсь на перевал, он вроде не так сильно окутан облаками. Здесь я должен пройти левее платообразной вершины по краю долины, которая в конце обрывается отвесным каром. Идя, таким образом, я опять оказался в тупике. Назад идти поздно, а впереди крутой, почти отвесный снежник внушительных размеров. Я уже ступил на него. Справа, по ходу, вижу небольшой скалистый подъём. Мне приходит мысль воспользоваться им, чтобы подняться наверх. Стоит ли рассказывать, как дрожали у меня руки и ноги, когда я лез по эти скалам. Безобидные снизу, в действительности они оказались серьёзным препятствием. Только сейчас я понял, как смертельно опасно лезть по ним с тяжёлым рюкзаком за спиной. Нет возможности подтянуться. Кругом ничтожные уступы, за который трудно ухватиться, а рюкзак тянет назад. Под ногами мокрые, скользкие камни, так что каждый шаг может стоить жизни. Преодолев этот скалистый уступ, я понял как чертовски мне повезло, и решил никогда больше не испытывать судьбу таким образом. И тут ещё один подарок судьбы, на этот раз приятный. Впереди, чуть поодаль, я увидел чумы оленеводов. Это было так необычно видеть их на голом, затянутом туманом, каменистом плато. Наконец-то, люди, а то я уже десять дней не видел никого, ни одной живой души.

Меня сразу же пригласили к чаю. Надо отметить, это добрейшие, гостеприимные люди. Сами они из села Овгорт, что на реке Сыня. Перед уходом женщины стойбища попросили их сфотографировать, в чём я не мог им отказать. Их здесь четыре семьи. Людей в этом году они здесь ещё не встречали. Я оказался – первый.

Попрощавшись, я трогаюсь в путь. Местность – очень ровная тундра. Перевалы пологие. Довольно быстро достигаю реку Лаптопай и пересекаю её в самых верховьях. Несмотря на это, река достаточно полноводна. Леса, разумеется, нет, и не только леса, даже кустарника. Впереди огромное стадо оленей. Всё ясно, это стадо тех оленеводов, от которых я сейчас иду. Проходя мимо него, поднимаюсь на следующий перевал. Ловлю себя на мысли, что иду я довольно быстро. Впереди, полого поднимающаяся в гору, снежная равнина, поэтому большой участок пути приходиться идти по снегу. Там, куда я направляюсь, всё затянуто лежащими на земле тяжёлыми тучами, и через некоторое время, я оказываюсь в плотном тумане. Ориентируясь по компасу, я продолжаю движение по ровной, кажущейся бесконечной, тундре. Прямо по её поверхности потоками течёт вода. В общем, настоящий потоп.

Спуск к Харуте, оказался довольно затяжным, хотя несложным. Не обошлось и без неприятностей. Два раза я поскользнулся, на мокром и скользком от воды, травяном склоне. И опять мне повезло, ни ушиба, ни царапины. Долина ручья, по которой я шёл, оказалась довольно сложной для прохождения. В конце концов, она превратилась в узкий каньон с отвесными стенами. Когда он закончился, то я, выйдя в долину Харуты, почувствовал какой здесь холодный пронизывающий ветер. Ещё бы, ведь с севера она открыта полностью, и ветер продувает её насквозь. До леса далеко. Дойдя до кустарника, решаю ставить лагерь. Несмотря на ветер, удалось поставить не только палатку, но и разжечь костёр. И сейчас я, уже поужинав, засыпаю в палатке, которая вся содрогается от шквального холодного северного ветра. Благо здесь тепло, когда снаружи пронизывающий ветер. Без неё и тента здесь выжить просто невозможно. Когда же кончится ненастье? Хотя бы не было дождя. Ведь завтра у меня довольно сложный переход, на Мокрую Сыню.

День двенадцатый: 10 июля.

Ночью вновь пошёл дождь. Он и сейчас продолжается, не давая мне высунуться из палатки. Уже половина одиннадцатого, а я всё сижу, жду “ у моря погоды”. Но, видимо, это бесполезно. Надо выходить и разжигать костёр, если получится, конечно. А если нет то, стиснув зубы, сворачивать лагерь и идти так, без горячей пищи, всухомятку. Ладно, попробую сейчас. Вечером продолжу писать.

Финал сегодняшнего дня завершился, можно сказать, лучше некуда. Я вышел в соответствии с графиком на Мокрую Сыню, и встретил там оленеводов, которые устроили мне самый радушный приём. Если не забегать вперёд, то вот как складывался этот день.

Я вновь проявил мастерство или, образно выражаясь, чудеса героизма, сумев, всё-таки, разжечь костёр под дождём и ветром, на открытом месте. Так же, как и вчера, сняв при непрекращающемся дожде, лагерь, тронулся в путь, подгоняемый дождём и ветром. Понимая, что лучше идти, чем ещё раз ночевать в этом месте. При этой мысли, как-то жутко делалось на душе, один только вид его ввергал в уныние, или даже на грань... уж не знаю чего. Самому было удивительно, как мне удалось здесь заночевать, да и ещё с комфортом.

Сориентировавшись на карте, начинаю подниматься на перевал, и к своему удивлению, вместо ожидаемого крутого перевала, нахожу здесь затяжной подъём по заболоченной луговине. Правда, это не радует, ведь идти по болоту в гору тяжелее, чем преодолевать крутой подъём по каменистому склону. Поэтому неудивительно, что подъём оказался довольно тяжёлым. Единственное утешение, что перевал открыт, а не затянут тучами, несмотря на низкую облачность. Под ногами обилие дикого лука. Он уже несколько дней “сопровождает” меня своими зарослями, не только по берегам рек, но и в тундре на горных плато. Но что удивительно, в таком количестве я вижу его впервые. Здесь он особенно сочный, достигает в высоту полметра, на грядке не всегда ещё такой вырастет.

Подойдя к долине реки Пожемаю, увидел насколько она глубокая. Впереди открылась панорама горных хребтов, на вершины которых лёг снег. Видимость очень плохая, плотные низко висящие облака буквально ползут по вершинам гор.

Спуск оказался довольно крутым, представляющий собой травянистый склон с чередованием каменистых осыпей. Тем не менее, эта долина оказалась гораздо уютнее. Крутые скалистые склоны, здесь поросли взбирающимся почти доверху ольховым стлаником. Горы, утыканные скалистыми останцами, довольно живописны. Пока шёл по долине, дождь прекратился и я, дойдя до крайнего левого притока, воспользовавшись этим моментом, становлюсь на обед.

Дальнейший путь вверх по руслу этого притока привёл меня к каньону, по которому я должен выйти на перевал к Мокрой Сыне. При виде этого каньона сразу как-то становится жутковато. Скалистый с крутыми стенами, он довольно круто поднимается в облака. Угнетающе действует и его мрачность. Кроме всего этого, ещё темнеет. Хоть ночи здесь и светлые, но в облаках темнота всё-таки ощутима. Поднявшись на плато, достаю компас и карту – надо не ошибиться, а то можно заскочить в истоки реки Бадьявожь, которая тоже начинается здесь на этом плато. Идя по азимуту, вдруг вижу, как впереди из тумана выныривает скала - останец оригинальной формы. Она напоминает присевшего медведя. Одиноко торчащая на абсолютно ровном плато среди голой тундры она удивляет своими размерами и в тумане кажется какой-то загадочной и таинственной, придавая этому месту ещё большую суровость. Под ней куча разных амулетов, вырезанных из оленьих рогов, складные ножи, резные украшения, а также полная консервная банка металлических денег застойного периода и мелкокалиберных патронов. Видимо, я имею дело с местом жертвоприношения язычников, поэтому не решаю что-либо брать отсюда, дабы не вызвать гнев у местных жителей этих мест. Холодный ветер и туман не дают сколько-либо засиживаться здесь, поэтому иду дальше, и чуть ниже вижу лощину, заполненную снежником. Зная, что обычно так здесь начинаются реки, сверяю направление. Оно мне не нравится, скорее всего, это Бадьявожь. Решаю пойти по плато на северо-запад, чтобы найти спуск к Сыне. Замечаю, что иду довольно долго, а плато всё продолжается. Кажется, этому не будет конца. Что-то всё это подозрительно, ведь я должен уже уткнуться в гору, которая перегораживает плато, если верить карте. Тут я вижу стада оленей, явный признак того, что где-то недалеко должны быть люди. Решив спуститься с плато, направляюсь вниз и сразу натыкаюсь на редкость мрачный каньон, довольно круто падающий вниз. Его борта во многих местах – это отвесные стены. Идя поверху вдоль него, я спускаюсь всё ниже и ниже. Неожиданно облака расступаются, и моему взору предстаёт долина реки. Каньон перпендикулярно упирается в него. Я ошарашен, река течёт в другую сторону. Получается, что я на западном склоне? Но, взглянув на карту, понимаю, я не мог успеть уйти туда. И действительно, чуть спустившись ниже, вижу, река на самом деле течёт правильно. Мне просто в тумане показалось, что уклон русла у неё в противоположную сторону. Вот, оказывается, какой обман зрения здесь может быть.

Ещё час ходьбы вдоль берега по оленьей тропе и впереди показалась долина Мокрой Сыни. Приближаясь к ней, вижу долину следующего перевала, на который мне подниматься завтра. Хорошо видно, как она, поднимаясь вверх, уходит в тучи. И тут, о счастье! Я вижу на берегу чумы.

День тринадцатый: 11 июля.

Переход от Сыни до верховьев Грубею (левый исток Хулги) оказался на редкость удачным и простым.

  Этому способствовала и погода, которая за ночь переменилась. Ветром разогнало облака и к утру выглянуло солнце. Правда, ветер северный, холодный, зато какое счастье, наконец-то нет комаров. А почему простой переход? Да, потому что, единственный, серьёзный подъём от Сыни я преодолел по дороге, а не по каньону. Спасибо геологам, они проложили здесь дорогу, полностью совпадающую с направлением моего маршрута. С перевала видно, как она тонкой извивающейся лентой идёт до озера Колокольня. Местность, не смотря на то, что я нахожусь в центре Уральского хребта, почти ровная, слегка холмистая тундра. На середине пути бывшая база геологов. С виду довольно симпатичный домик, но стоит взглянуть внутрь, как взору предстаёт жуткое зрелище. Такую свалку мусора, железа и ещё... трудно перечислить, я вижу впервые. Я даже в дождь не стал бы здесь ночевать, хоть и есть печка.

Иду к озеру по абсолютно ровной тундре, она вся жёлтая. Это цветут лютики, которыми она вся усыпана. Если впереди у меня всё ровно, то справа и слева вздымаются остроконечные горные цепи, имеющие ярко выраженные альпийские очертания.

А вот и озеро. Окружённое высокими горными вершинами, оно, словно, находится на дне гигантской чаши. Отсюда уже видна вершина Грубеиз, цель моего завтрашнего дня. Ещё один пологий перевал, и я ступаю на территорию Ханты-Мансийского автономного округа. До сих пор я шёл по территории Ямало-Ненецкого национального округа.

Спустившись к Грубею, нахожу на берегу уютную полянку и ставлю лагерь. Хоть леса здесь и нет, но дров предостаточно. Сухой ивняк, которого здесь в изобилии, воспламеняется мгновенно.

Пока ставил лагерь, подъехал мужчина на оленях, запряженных в нарты. С ним два мальчика. Он сказал, что ездил за ними на западный склон, в другое стойбище, где они временно находились под присмотром его родственников. Оказывается, их стойбище тоже недалеко отсюда, за перевалом, на притоке Грубею. Попрощавшись, мужчина уезжает, я остаюсь сидеть у костра. Угасающий день обещает хорошее утро. От воды поднимается туман, на почву ложится заморозок. Это первая такая холодная ночь.

День четырнадцатый: 12 июля.

Ну вот, сегодня никуда не иду, т.е. иду но только налегке на восхождение на Грубеиз. Это самая высокая вершина в этом районе, на стыке Полярного и Приполярного Урала. Высота её 1435 метров. День сегодня, как и ожидалось, действительно изумительный. Дует лёгкий, слегка прохладный ветерок, разгоняя комаров. Светит солнце.

Подъём на вершину оказался несложным. Перед самой горой надо преодолеть плато, а далее идёт достаточно пологий подъём до самой вершины. Северо-западный склон обрывается достаточно круто, и не везде доступен. Вершина в виде небольшого узкого гребня. На ней останки небольшой триангуляционной вышки. С вершины открывается изумительный вид как на северную, так и на южную часть Урала. На севере хорошо просматривается Войкар-Сыньинский массив. На юге видны хребты Приполярного Урала. Среди них отчётливо выделяются хребты района реки Кожим. Здесь и Росомаха, и Малдынырд, и даже Западные Саледы. Ну и конечно во всей красе Народо-Итьинский кряж, вставший барьером между Европой и Азией. Ещё одна особенность вершины заключается в том, что с неё одновременно достаточно хорошо просматриваются западный и восточный склон одновременно. Подобных вершин не так уж много, и в этом плане, это достаточно удачная находка. Видимость исключительная, во всех деталях виден Европейский склон и тоненькие нити рек стекающие с него, которые после собираясь вместе в более крупные, уходят в тайгу, раскинувшуюся до горизонта. На востоке же видна Сибирская равнина с её озёрами и бескрайними лесами и болотами. Оригинальное зрелище, когда, находясь здесь, на этой вершине, видишь две части света одновременно.

Ввиду того, что посещение вершины у меня заняло всего лишь четыре с половиной часа, то сегодняшний день стал ещё и днёвкой, т. е. днём отдыха. Пообедав, я нашёл на реке хорошую яму и решил порыбачить. На этот раз с рыбой не повезло, ни одной поклёвки. Видимо ветер северный на неё действует, либо она сюда ещё не поднялась. Рыбалка, в общем, окончилась неудачей. Оставшееся время я просто наслаждался тишиной, тёплым солнечным днём и отсутствием гнуса. Наконец-то его не стало, какое счастье! Ну, и конечно ещё ремонт снаряжения и стирка.

Сейчас уже вечер. Сидя у костра, я продолжаю дописывать этот дневник, перекладывая на бумагу сегодняшние впечатления. Стоит необыкновенная тишина. И вновь меня охватывает ощущение того, что я один на всём свете, что кроме этих безмолвных горных вершин и реки, монотонно шумящей рядом, ничего больше не существует. Вспоминаю первые дни моего путешествия, как давно это, кажется, было, словно прошла вечность.

Вот, пожалуй, и всё на сегодня. Хотя нет, чуть не забыл, олень сегодня приблудил, от стада отбился, видимо. Видно, что домашний, совсем не боится, подпускает так, что почти погладить можно. Облюбовав небольшой снежник на косогоре, он долго лежал на нём, не собираясь уходить. Видимо, ему было так же одиноко, как и мне.

День пятнадцатый: 13 июля.

Прошедший день особенностей не имеет. Переход на Грубею(приток Тыкотлова) оказался совсем простым. Местность здесь в центральной части Уральского хребта, у самого водораздела абсолютно ровная тундра, легко проходимая во всех направлениях. Тогда как внизу, ближе к окраине хребта местность совершенно противоположная. Здесь ближе к выходу, реки пропилили глубокие ущелья и долины в платообразных горах. Вот и получается, что идти по самой центральной части Уральского хребта значительно проще, чем по его окраине или вдоль его подножия. Поэтому, я довольно быстро достигаю верховьев реки Хайма-ю. Дальнейший путь к конечной цели сегодняшнего дня, реке Грубею лежит через такое же плато. Долины рек отделены друг от друга пологими возвышенностями и я, двигаясь перпендикулярно этим долинам, преодолеваю серию затяжных спусков и подъёмов. Достигнув реки Молоньявож, иду вдоль неё вверх по течению. Река, прорезая небольшой горный массив, течёт здесь в каньоне. На другой стороне его обнаруживаю идеально ровное плато, вплотную подступающее к отвесным обрывистым склонам Народо-Итьинского кряжа. Отсюда открывается изумительный, я бы сказал, сказочный вид на весь Народо-Итьинский кряж. Зрелище, конечно, потрясающее, я никогда ничего подобного не видел. Огромная скалистая горная цепь, утыканная зазубренными гребнями, взметнулась над тундровыми плоскогорьями Уральского хребта. Заострённые скалистые вершины встали непроходимым барьером, в котором не видно ни одного перевала. Текущие оттуда реки глубоко врезались в него своими долинами. Хорошо просматриваются верховья этих рек, которые находятся в скалистых труднодоступных ущельях. В хребте большое количество снежников, есть, по-видимому, и ледники. Такое же множество отвесных каров. Склоны многих вершин обрываются отвесно. Всё это делает его интересным объектом для занятия горным туризмом.

Река Грубею – особенная река, одна из самых красивых в этом районе. Её глубокая каньонообразная долина необычайно живописна. Не везде в неё можно спуститься, т. к. во многих местах она обрывается отвесно. Зазубренные склоны её всюду утыканы останцами. Внизу в долине – лес, тогда, как наверху на плато голая тундра. Спуск к ней оказался довольно долгим и сложным. Теперь я любуюсь эти зрелищем уже из долины, поставив здесь лагерь и заканчивая у костра хлопоты сегодняшнего дня. Жаль, что я вижу её совсем мало, завтра мне уходить отсюда.

День шестнадцатый: 14 июня.

Утро, как никогда – прекрасное. Светит солнце и дует лёгкий ветерок. Продувая палатку насквозь, он создаёт в ней необычную свежесть и приятную прохладу. Лёжа в палатке, я получаю от этого ни с чем несравнимое наслаждение. Давно такого не было, даже вылезать не хочется. Бывают же в жизни прекрасные моменты! Причём снаружи тоже прелесть – нет ни одного комара. Наконец-то, кончился этот ад, но надолго ли? Прекращаю пока писать и нежиться в палатке. Всё-таки, надо вставать и собираться в путь, график – есть график, вечером продолжу.

Переход на реку Большая Тыкотлова завершился вполне успешно. Я вышел в долину реки Петравож и прошёл вдоль вершин Народо – Интиньского кряжа, любуясь ещё раз их величием. Путь, надо сказать, был несложный. Единственное место, которое доставило мне хлопот – это водораздельная седловина между реками Петравож и Тыкотлова. Здесь, как и прежде, в 89 году, я вновь оказался в непролазных чащах карликовой берёзы и ивняка, да и ещё с кочками и ямами. Весь этот весьма “пикантный” набор препятствий сводил к нулю скорость продвижения по этой местности. Надо ли говорить, как измотало меня всё это. Через каждые два-три десятка метров я проваливался в ямы, спотыкался, цеплялся за кусты. Хорошо, что это продолжалось недолго, и вскоре я вышел на болото, путь по которому после всего этого, показался мне асфальтом.

  Отсюда открывается вид на потрясающие живописные истоки Петравож. Они труднодоступны и суровы. Вот и ещё один перевал достаточно высокой категории сложности.

Долина Большой Тыкотловой, как Малой – очень живописна. Ещё из лесной зоны на подходе к верховьям видно как в её верховьях вздымаются скалистые остроконечные вершины, правильней даже пики. Иду вверх вдоль реки, приближаясь к верхней границе леса, и нахожу здесь место своей стоянки 89 года. Это здесь я обогрелся и обсушился тогда. Помню даже дату – 31 августа. Шёл проливной дождь и я весь замёрзший, вымокший и продрогший насквозь пробирался сквозь мокрый лес вдоль реки к её верховьям. На этой укромной полянке под этими елями и огромной раскидистой лиственницей я нашёл пристанище. Это здесь я обсушился, обогрелся и обеспечил себе тёплый и сухой ночлег в палатке. Вот почему мне так дорого это место. С тех пор здесь так ничего и не изменилось, всё та же глушь.

Пытаясь, как можно ближе подойти сегодня к перевалу, продвигаюсь дальше по долине. В этом гарантия успеха, что я завтра быстро преодолею его. Меня он немного пугает, кажется, это будет самый высокий перевал на всём маршруте. Сказочно красивы высокие зазубренные гребни горных вершин окружающие меня. Склоны их утыканы скальными башнями. Многие вершины представляют собой вертикально стоящие каменные плиты огромных размеров. Во многих местах склоны горных вершин обрываются отвесными карами. Поражают размеры горных вершин, но фотоаппарат, к сожалению, не может передать этого. Одна из них в форме трапеции - наиболее внушительная по размерам, рассечена надвое, словно разрублена сверху донизу. Из этого, глубиною около трехсот метров, каньона с отвесными стенами, вытекает небольшая, но достаточно бурная речка и впадает в Тыкотлову.

Такова река Большая Тыкотлова в верховьях.

Обустраивая лагерь, я вдруг увидел, как всё небо полыхает, охваченное огненным заревом заката. Во всём этом было что-то магическое и сказочное. Такого в жизни я ещё не видел. Не в силах оторвать взор я смотрел на это сказочное зрелище – красное зарево заката над зубчатыми вершинами гор. Такой удивительный вечер подарила мне река Большая Тыкотлова.

День семнадцатый: 15 июля.

Сегодня решающий и ответственный день – я выхожу на Кожим. Вековая глушь уступает место достаточно давно освоенному человеком местности, каковым является бассейн реки Кожим, осталось только перевалить через Народо-Итьинский кряж. Продвигаясь вверх по долине, я иду к перевалу. Его правда, пока не видно, хотя лесная зона закончилась давно. Под ногами небольшие болотца, чередующиеся с зарослями низкорослого ивняка. Плавно поворачивая влево, долина всё дальше и дальше уводит меня на запад, в глубь хребта. Временами идёт серия подъёмов, после которых вновь кустарник и болотца.

Но вот местность пошла выше. То и дело приходится преодолевать скалистые каньоны боковых притоков. Я замечаю, что у меня начинает болеть правая нога. Причём, боль пронзает ногу, когда делаешь шаг, или просто двигаешь ею. Ну вот, отчего бы это? А мне ведь ещё надо взять перевал. Пью болеутоляющее, но оно вроде как-то не действует. Дело в том, что боль проявляется лишь при ходьбе, а не постоянно. Причём замечаю, чем резче движение, тем сильнее боль. Её очаг находится где-то в тазобедренном суставе. Не могу понять, что произошло с моей ногой? Однако замечаю, что наиболее резкая и сильная боль, когда встаёшь на ноги после длительного отдыха в сидячем положении. В общем, когда полностью сгибаешь и разгибаешь сустав. А так идти можно, и даже неплохо. Постепенно расходишься, и боли почти не чувствуется. Лишь когда неудачно ступишь, она напоминает о себе. Поэтому, самому себе на удивление, довольно быстро беру перевал, который неожиданно оказался простым. Он представляет собой невысокую, пологую седловину, стиснутую по бокам огромными вершинами с крутыми скалистыми склонами.

Путь по долине Сэлэмью оказался до удивления простым и приятным. Съехав вниз по снежнику, я бодро зашагал под гору по абсолютно ровной и сухой тундре. Лучшей дороги для своих ног трудно даже придумать. Вот если они ещё не болели бы.

Впереди уже видно долину реки Кожим. Вот он долгожданный момент, – наконец то! Довольно быстро, всего за семнадцать дней, дошёл я до него. В это трудно даже поверить, ведь при взгляде на карту видно, как велико пройденное расстояние. И всё же, несмотря даже на трудности, маршрут в этот раз мне показался легче и гораздо короче, чем это было в 89 году. Однако, мне всё равно непривычно, что я уже на Кожиме. Ну что же, прощай глушь и здравствуй цивилизация. И действительно, едва подойдя к берегу, я увидел двух человек с удочками. Зайдя в броднях по колено в воду, они тщетно пытались, что-либо поймать. Но здесь, в отличие от восточного склона Урала, поймать рыбу гораздо сложнее. Что же касается Кожима, то многолетняя добыча золота свела, почти на нет его рыбные запасы, превратив в мёртвую реку. Поэтому неудивительно, что они почти ничего не поймали. Оказалось, они работают в изыскательской партии, которая производит бурение для взятия проб на содержание золота. На результатах их изысканий здесь работает добывающая кампания “Тэрра”. Но сейчас в виду отсутствия работы они давно сидят без дела, в общем, как и без продуктов, давно забытые своим начальством, охраняют свой лагерь, состоящий из нескольких балков. Туда они и предложили мне пойти заночевать, пообещав баню. Один из них оказался моим старым знакомым, мы встречались уже однажды, когда их партия стояла под Манарагой в 86 году. Приём, в общем, оказался очень тёплый. Баня, которую специально истопили для меня, оказалась просто отменной. Правда, парился я уже около двух часов ночи.

День восемнадцатый: 16 июля.

Сегодня отдохнул и выспался как никогда. В палатке правда тоже неплохо. если не считать того, что довольно часто просыпаешься с отлёжанными боками. Поэтому эта ночь на мягкой постели была просто наслаждением. Да и сон был сегодня удивительно крепок, я не просыпался ни разу. Может это от бани?

Приём мне здесь устроили, – словно меня ждали. Несмотря на больную ногу, я всё же несколько опередил запланированный график движения. Учитывая это, я решил, что могу позволить себе дневку. Поэтому весь сегодняшний день я посвящаю отдыху, планируя ещё раз вечером устроить баню. Тем более, что место здесь интересное и довольно красивое. Лагерь расположен на небольшой поляне, рядом с рекой Кожим. По краю поляны в небольшом лесочке протекает изумительно чистый ручей. Тут же, в 20 метрах от ручья стоит мой балок, и неподалёку баня. Из окна я вижу реку и её противоположный берег, круто поднимающийся вверх. Высокий склон его порос лиственничным лесом, а наверху голое тундровое плато. В трёхстах метрах от лагеря – стойбище оленеводов, виден стоящий на поляне чум. День сегодня как по заказу, изумительно тёплый и солнечный. Лёгкий ветерок разгоняет комаров. Правда, сейчас, когда я пишу эти строки, солнце уже село. Лишь вершины гор освещены солнцем. На этом пока заканчиваю, меня ждёт ужин, а потом баня.

День девятнадцатый: 17 июля.

Всё дальше и дальше вверх по Кожиму уводит меня дорога. Расставшись с гостеприимными хозяевами, я продолжаю маршрут. День отдыха, два раза баня - всё это было просто здорово. А самое главное, я заменил сапоги, увидев, в каком они состоянии, Алексей (мой старый знакомый из Инты) сразу же предложил мне новые. Так что с обувью теперь проблем нет.

Уже почти неделю стоит прекрасная солнечная погода. Над головой ясное небо. Ночи, правда, слегка прохладные, т.к. ветер северный. Зато, такое счастье, уже который день совсем нет комаров. Они появляются лишь под вечер, быстро исчезая с заходом солнца. Сегодня я иду по территории национального парка, который после многочисленных дебатов наконец-то утверждён министерством и имеет официальный статус. Впрочем, это не мешает некоторым организациям, так называемым совместным предприятием и прочим “АО”, активно разворачивать здесь свою деятельность, наносящую непоправимый урон природе. Бассейн Кожима страдает от них из за наличия золота в нём. Вот и сегодня идя вдоль Кожима, я вижу наглядный тому пример, в реке течёт мутная от песка и глины вода. Причём, как мне сказали, это повторяется каждый два, три дня. Что ж поделаешь, в верховьях моют золото. Хорошо, хоть здесь берега сохранены. От устья Балбанью, вверх, почти до истоков, берега Кожима не тронуты. Вполне возможно, что это лишь пока. Сейчас моют на боковых речках, т.е. на его притоках. Например, приток Каталамбию вообще перевёрнут, образно говоря, вверх дном. В тоже время, река Кузьпаю, по которой я иду, пока не тронута. Единственный след деятельности человека в её долине, это проложенная здесь дорога: ровная, сухая, накатанная. Идти по ней – одно удовольствие. Лесу в долине нет, он поднимается от места в падения в Кожим всего лишь на два километра. Далее долина представляет собой холмистую тундру. Горы здесь невысокие и очень пологие, со сглаженными вершинами.

Солнце клонит к вечеру. Впереди, в истоках Кузьпаю, я вижу, как дорога переваливает через невысокий перевал. Я знаю, что на той стороне находятся верховья ручья Николай-Шор. Там у меня запланирована стоянка на ночь. Лесу, конечно же, там нет, но если туда идёт ведёт дорога, значит, обязательно должно что-то быть, хотя бы какой-нибудь заброшенный посёлок. Так оно и оказалось. С перевала я увидел очередной остров цивилизации среди этого безмолвия. В этом уютно приютившемся в истоках ручья посёлке оказалось достаточно много народу. Как выяснилось, это посёлок 105-ой экспедиции. Сейчас он куплен золотодобывающей компанией “Тэрра” и разбирается для переноса вниз на шесть километров. Там у них будет участок по добыче золота. Встретили хорошо, довольно гостеприимно. Поужинал на славу, первое, второе и третье. Здесь, в отличие от Интинской геологоразведки, продуктов изобилие, причём чего только нет. Трудно было не обратить на это внимания после почти месячного урезанного походного рациона

Переночевал я в балке на раскладушке. Несмотря на гостеприимство, всё-таки был сделан упрёк, “что я здесь ищу, чего мне надо?”. Видимо, им не понять, что можно просто путешествовать. Помимо всего, подтвердилась информация, что бывшая туристская фирма “Оникс” замахивается, образно говоря, на золото, решив, что на одном туризме далеко сейчас не уедешь. Так что разгул золотой лихорадки здесь, когда за золото цепляются все кому не лень, окончательно подорвёт экосистему бассейна Кожима, и уже ничем не вернуть будет того, что было. Никаким золотом не восстановить всего, что здесь уничтожено.

День двадцатый: 18 июля.

С утра посетил одну из штолен. Чтобы почувствовать, как прекрасен этот мир, как прекрасен солнечный свет, надо оказывается, всего лишь ненадолго спустится под землю, что я и сделал. Приблизительно на 300 метров я ушёл в штольню, так и не сумев дойти до конца. Надо самому, со свечой в руках, пройти по этим жутковатым тоннелям подземных лабиринтов, чтобы понять и почувствовать этот жуткий холод и страшную темноту неизвестно куда уходящих коридоров. До чего же оказывается прекрасен этот, всего лишь обыкновенный солнечный свет! Просто мы не задумываемся об этом.

Перевал на реку Народа достаточно пологий и я взбираюсь на него достаточно быстро. С перевала открывается достаточно живописная панорама. Видна долина реки Народа. Гора Большой Чендер вплотную подступает к ней, обрываясь отвесной стеной. Сама гора внушительных размеров и смотрится впечатляюще, высоко взметнувшись над глубокой долиной реки Нарды. Окружающие меня остальные вершины достаточно пологие и невысокие. Сбоку от меня, две горы: Северное и Южное Лезвия. Они действительно, как лезвия, за что и получили своё название. Вершины их представляют собой заострённые скалистые гребни. Видно также гору Народная и центральные вершины Исследовательского кряжа. Спуск несложен, по плавно спускающемуся вниз гребню идёт тропа. Далее она выводит к реке Северная Народа по долине ручья впадающего в неё. От бывшей здесь когда- то базы ничего не осталось, даже место заросло. Заросли также и дороги, поэтому приходиться ломиться напролом через густую поросль или идти по руслу реки. Но даже, несмотря на это, местность здесь гораздо веселей. Особенно это ощутимо после пустынных плоскогорий Кузьпаю и Николай-Шора. Идя по смешанному лесу вдоль реки, я любуюсь панорамой: скалистой, отвесно обрывающейся вниз горы Большой Чендер. Жалко, что я не могу её заснять на фотоплёнку - солнце светит прямо в объектив. По мере продвижения вниз по долине реки появился кедр. На верхушках много шишек, значит, сей год урожайный. Достигнув слияния Северной Народы с Народой, становлюсь на обеденный привал. Судя по карте, мне до запланированной стоянки на ночлег (это до верхней границы леса вверх по Народе) осталось совсем немного.

Оказывается, я ошибался, когда думал так. Поначалу, до притока Карпин-Шор, путь был действительно хороший, я шёл по старой заросшей дороге. Затем, на подходе к нему, она пропала, и начались ужасные дебри. Я ломился сквозь чащобу вдоль берега по высокой траве, камням, кустам или просто буреломам, а им, казалось, не было конца. Скалистые, увенчанные останцами вершины, вплотную подступили своими почти отвесными склонами к реке, но мне уже было не до красот. Такой непроходимой и захламленной местности, я ещё не видел на всём маршруте. Действительно, такой набор препятствий трудно даже представить, поэтому неудивительно, что скорость передвижения здесь упала у меня до нуля. И тут, в дополнение ко всем этим бедам, появились ещё полчища комаров. Давно их уже не было. Русло реки здесь сплошной бурлящий порог с довольно большим уклоном. Мощная струя воды, мчащаяся с большой скоростью среди разбросанных в русле огромных валунов, впечатляет. Неожиданно порог закончился, и впереди открылась заболоченная низина. Отсюда, где долина делает крутой поворот вправо, в глубь горного массива, до верхней границы леса, судя по карте, осталось совсем немного, всего два километра. Здесь также не обошлось без сюрпризов. Неожиданно местность переменилась, началась какая-то пойма (иначе не назовёшь) сплошь заросшая ивняком. Разбиваясь на несколько протоков, река текла в труднопроходимых зарослях, так что приходилось идти прямо по руслу. Уже подступала темнота, а всему этому не было конца. К счастью, местность стала постепенно повышаться, ивняк плавно перешёл в лиственничное редколесье, и через каких-нибудь 15 минут, я оказался у верхней границы леса. Ещё немного, и я, перейдя, вытекающий справа по ходу, из ущелья, ручей, оказываюсь на открытой местности.

 Впереди меня грандиозная великолепная панорама. Я вижу взметнувшуюся над долиной гору Мансинёр. Её острый пик очень высоко возвышается над долиной Народы. Обрываясь отвесно, он отсюда недоступен для восхождения. Я долго любуюсь им не в силах оторвать взгляд от этого сказочного зрелища.

Пройдя ещё немного вперёд, я достигаю места, где река раздваивается, и здесь в километре от верхней границы леса, ставлю лагерь, найдя уютную площадку на берегу, окружённую редким кустарником. Место достаточно открытое и продувается ветром, поэтому комаров нет, что мне и надо. Это у меня лагерь на две ночи, завтра иду на восхождение на гору Янченко 1740 метров. После этого восхождения, мне останется выйти через перевал на реку Манарага, и взять курс до приюта Вангыр. Там у меня долгожданная встреча с друзьями и товарищами, которые должны забросить мне продукты на второй этап моего путешествия.

День двадцать первый: 19 июля.

Сегодня посетил гору Янченко, одну из красивейших вершин в этом районе. Будучи одной из самых высоких вершин, она ко всему оказалась ещё и довольно труднодоступной. Даже подход к ней довольно изнурителен. Он идёт по сплошным курумникам (нагромождениям камней) и постоянно в гору. И так, 10 километров. Когда же я достиг начала подъёма, то увидел, что подниматься негде, потому как в долину Народы гора везде обрывается отвесными скалами. Тогда я залез на перевал в надежде подняться по гребню. Когда же я поднялся на гребень, то увидел, что он довольно узок и представляет собой острые, торчащие к верху, поставленные вертикально плиты. Надо ли говорить каких трудов мне стоило преодолеть его. Я едва не повернул назад на половине пути, т.к. местами практически не за что было цепляться. После гребня последовал крутой подъём. Здесь последовали выходы коренных пород, встающие скальными стенками и уступами, а между ними мелкая щебёнка, ползущая под ногами. Хуже подъёма и не придумать. Я не ожидал, что эта вершина окажется такой труднодоступной. Зато, как я ликовал, когда достиг её.

Панорама, которая открывается сверху, сразу же заставляет забыть все трудности подъёма. Ниоткуда так не просматривается весь Исследовательский кряж, как отсюда. Хорошо видно, как он ощетинился неприступными вершинами между Европой и Азией. Отчётливо видно каждую вершину. На севере, прямо предо мной - гора Народная. Своей громадой она закрывает вид на север. На юге от меня находится самый труднодоступный и самый высокий, можно ещё добавить самый красивый, водораздел рек Народы и Косью. Он неприступен с обеих сторон. Его вершины остроконечными перьями и пиками стали на границе двух частей света. Среди них одна, несомненно, достойна особого внимания – гора Мансинёр. Она очень красива и недоступна с Азии. Вполне возможно, что с Европейского склона она тоже неприступна. Её остроконечный пик взметнулся на высоту 1778 метров и просто очаровывает своей красотой. Также красив виднеющийся дальше район Парнука. Виден хребет Неприступный. Здесь также большое скопление остроконечных вершин. Вообще, весь этот район имеет альпийские формы рельефа. Хорошо видна “царица гор” - Манарага. Она восседает на отдельном месте, как на троне. Вокруг неё нет поблизости вершин. Действительно царица.

Не менее красив район к северу от Манараги. Здесь также большое количество каров и ледников. Фантастическими нагромождениями смотрятся вершины массива Колокольня, где выделяется довольно сильно Колокольня Чернова. А вдали, на горизонте виден хребет, который ни с чем не спутаешь. Ну, конечно же, это Сабля.

В общем, все трудности подъёма на эту вершину, более чем оправдались. Нигде ещё я не видел такой сказочной панорамы всего Приполярного Урала. На спуске я нашёл расщелину в начале гребня и спустился по ней на ледник, сократив, таким образом, путь. Надо отметить, ледники здесь в карах небольших размеров. В настоящий момент они находятся под снегом. Для сравнения могу привести пример, ледник Гофмана в хребте Сабля в несколько раз больше.

Восхождение, на которое у меня в оба конца ушло восемь часов, закончилась. Отснят ценный материал. И сейчас я уставший, но довольный заканчиваю дневные хлопоты у костра, готовясь ко сну. Завтра сложный день, я должен не только преодолеть перевал, который не так уж прост, но и дойти до горы Манараги. Погода пока стоит изумительная, и комаров почти нет. Хоть бы подальше продержалась она. А так, в общем, у меня всё нормально. Самочувствие довольно хорошее. Нога слегка побаливает, но я уже почти привык и не обращаю на это внимания. Сахар ещё вот кончался, но осталась сгущёнка, с которой я пью сейчас чай. Вот так обстоят у меня дела пока что.

День двадцать второй: 20 июля.

День двадцать третий: 21 июля.

Об этих двух днях особо много сказать нечего. Я довольно успешно поднялся на перевал вчерашним путём, несмотря на кусты и камни. Ещё бы, рюкзак ведь почти пустой. Хотя я сам удивляюсь, откуда в нём только вес берётся? Снаряжения ведь совсем немного, и оно достаточно лёгкое, когда пробуешь по отдельности, а как складываешь его в рюкзак – уже чувствуется вес.

Главный вывод, который я делаю, покидая долину Народы: это то, что более дикой и труднопроходимой местности у меня на маршруте не было. И, тем не менее, мне хочется вернуться туда вновь, чтобы вновь окунуться в эту первозданную глушь. Долина реки Манараги, которая находится за перевалом – полная противоположность. По хорошо набитым тропам там каждый день снуют туристские группы. И я сейчас, из долины реки Народы, где людей совсем не бывает, переваливаю в долину реки Манараги.

 Перевал, действительно, достаточно сложный и высокий. К тому же он со стороны реки Манараги круче и имеет две ступени. Пройдя одну, я оказываюсь на берегу озера. Отсюда вниз идёт последний спуск, причём достаточно крутой. Из озера вытекает ручей, низвергаясь вниз каскадами водопадов по скалистой стенке. Неудивительно, что, несмотря на такую близость от проторённых туристских троп, долину Народы никто не посещает.

Но вот перевал позади и ноги сами побежали вниз по долине. Идти здесь одно удовольствие, потому что, как я уже говорил, вдоль реки Манараги идёт хорошо набитая тропа. Достигнув, балка приюта на устье ручья Олений, я понял, что всё в порядке. Володя Шрайбер, который несёт мне продукты, уже прошёл здесь и находится впереди меня. Судя по записи в журнале посещений приюта, он скорей всего уже на Вангыре.

Продолжая путь, довольно быстро проскочил возле горы Манараги, как я уже сказал, красавицы Урала. Решаю снять её, невзирая даже на то, что солнце уже село. Рассчитывать на яркий красочный снимок мне вряд ли придётся, но всё равно снимаю. Пусть будет, для истории пригодится.

Ночёвка на берегу Косью, неподалёку от устья Юнковожа оказалась слегка прохладной. Понятное дело, небо то ясное! Солнце, как всегда, рано будит утром. И опять я встаю на тропу, ведь желанный момент - он так близок! Мне даже самому не верится, что я уже почти на месте. Вспоминаю день, когда я вышел с поезда на станции Полярный Урал. Как давно это было. Таким далёким и недоступным казался мне финал этой части маршрута. А сейчас с минуты на минуту я трепетно жду его. Каким он будет? С каждым шагом я ближе и ближе к нему. Вот она знакомая поляна...

Володя, сидящий у костра в окружении студентов, замечает меня, стремительно приближающегося к ним, встаёт мне на встречу, и мы крепко обнимаемся.

Итог, или несколько слов о первой части перехода

ТРАНС – УРАЛ 94

22 июля. 1994 года.