КРАСОТА СПАСЁТ СПОРТИВНЫЙ ТУРИЗМ?

Спортивное руководство России в последнее время всё настойчивее отворачивается от спортивного туризма как вида спорта. В течение многих лет не присваиваются звания мастеров спорта за походы, выдвигаются странные требования по повышению уровня профессионального образования руководителей походов, аттестации их в качестве спасателей и т.п. Не утихают битвы за безопасность проведения походов. (Причём само Минспорттуризма России фактически самоустранилось из этой работы и никаких действий  для решения проблемы не придпринимает. – Прим. ред.) Ситуация всё больше приближается к той, что имеет место в промышленной безопасности, где главное – вовремя получить роспись работника в журнале инструктажа. Кроме того, спортивные чиновники выдвигают требования о наличии у группы медицинского допуска, страховки (вплоть до покрытия расходов на вертолёт), спутникового телефона и прочие малореальные вещи. Так и представляю себе группу студентов-первокурсников на пятидневном сплаве – с допуском, страховкой, GPS-ом, «спутниковиком», а для детской группы так ещё и Роспотребнадзор должен все стоянки на речке принять -- проверить, выкосил ли там траву руководитель группы, распугал ли мышей, сдал ли воду на анализ... Чем-то это напоминает правила дорожного движения, одинаковые на Кутузовском проспекте и в глухой деревне Дудукино. Согласно им, только «при отсутствии в зоне видимости перехода или перекрёстка разрешается переходить дорогу под прямым углом к краю проезжей части». То есть работник ГАИ может встать в любой деревне неподалёку от перекрёстка и законно штрафовать каждого жителя, переходящего в другом месте улицу, по которой машины ездят раз в год по большим праздникам.

Но ни пресс формализма, ни дутая забота на самом деле не обеспечивают безопасности людей в походах. В лучшем случае, после ЧП помогают ответить на вопросы «как скорее вызвать спасателей» и «кто виноват». Кроме того, поскольку Конституция РФ позволяет свободно передвигаться почти по всей территории страны, чрезмерные требования ведут к оттоку людей от «официального» туризма, от маршрутно-квалификационных комиссий (МКК) и (ныне) чемпионатов, от контроля государства за реальной безопасностью походов. То есть дают обратный эффект.

С моей точки зрения, есть две основные причины ЧП в походах. Это неожиданные форс-мажорные природные проявления (обвал, лавина во вроде бы нелавиноопасном месте, единичный сошедший камень и т.д.) и неправильные действия участников. Сосредоточимся на второй причине, поскольку первую регулируют только Бог и закон больших чисел. Однако тот же одиночный камень может скатиться как с подтаявшей кромки льда, так и с уютного травянистого склона, и всё, что может сделать участник – это умело отскочить. То есть должен действовать правильно, в ином случае мы возвращаемся ко второй причине.

Одна из первопричин неправильного поведения участников и группы в целом, как мне кажется, это погоня за «спортивностью» маршрута. Мне проще анализировать ситуацию в пешеходном туризме, но не думаю, что в других видах она существенно отличается. В числе требований к походам высших категорий сложности – полная автономность, линейность (разрешённое кольцо в 25% общего километража традиционно снижает место на чемпионате), отсутствие забросок – закладок -- поддержек другими группами (если речь не идёт, конечно, о походах типа «Сто дней на Урале» Николая Рундквиста), напряжённость, обязательность прохождения сложных заявленных препятствий и т.п. Это приводит к тому, что туристы двигаются по маршруту, мягко говоря, уставшие. Участники и руководитель сосредоточены на спортивном результате. Они лишены возможностей, исконно присущих путешественникам -- например, увидев красивый объект, о котором было неизвестно на момент заявки маршрута, отклониться от запланированного пути и посетить объект, привлекший внимание.

Спрашивается, а зачем всё это?

На мой взгляд, пешая «пятёрка» (около месяца в походе, около 300 км пути через несколько препятствий 2А к.т.) останется «пятёркой», даже если вместо одних препятствий будут пройдены другие, а по нитке маршрута будут лежать две продуктовые заброски. Ведь ни километраж, ни препятствия никуда при этом не деваются, а то, что группа большую часть маршрута идёт с легкими рюкзаками… так ведь идёт, а не на гужевом транспорте вдоль реки едет!

Если немного отойти от чисто спортивной точки зрения в оценке «крутизны» походов, пропадает необходимость делать многочисленные подтасовки, которые я не раз встречал в отчетах на чемпионате России – то навесную переправу якобы устроили через 6-метровую речку, то прошли 18 км за день по кедровому стланику (причём солнце на фотографиях то слева, то справа, то снова слева), то участник «жумарится» вверх по вертикальной стенке, а ниже него верёвка на склоне лежит «змейкой»… А ведь подобные экзерсисы как раз и служат причиной снижения реальной безопасности. Хотя бы потому, что такие «заходы в фотоателье» с имитацией трудностей пути требуют немалого времени, которое потом надо навёрстывать, ускоренно передвигаясь, например, по курумнику, где легко можно встать немного не так и свернуть лодыжку. Рассуждать о последствиях «ускоренных» прохождений горных перевалов и водных «шестёрок», об отчётах, в которых «2Б--3А» описываются, как пройденные за полдня, можно ещё долго.

Необходим какой-то другой критерий, по которому можно отличить слабый поход от сильного. Позволив себе немного пофантазировать и вернуться к истокам путешествий как к средству познания мира, самореализации, эстетического воспитания, предположу, что таким нетривиальным критерием может быть «красота маршрута». Можно использовать и другой термин – логичность, эффективность... Важно, что его смысл – субъективная оценка того наслаждения, тех возможностей, которые предоставляет маршрут участникам, в сочетании со спортивными нормативами, безопасностью и заявленными целями похода.

Маленький экскурс в сторону от обсуждаемого вопроса. На улице Волочаевской в Москве находятся не только известный многим Федеральный центр детского туризма и краеведения, но и замечательный музей водки при заводе «Кристалл». Экскурсовод, расписывая технологический рост и повышение качества продукции, уверенно употребляет такие термины как «питкость», «округлость вкуса», «мягкость» и т.п., явно определяемые экспертным образом. Никого это не смущает, хотя, вроде бы, у водок достаточно формальных количественных показателей, по которым их можно сравнивать: крепость, содержание альдегидов, смол и др. Тем не менее, экспертная оценка остаётся ведущей, и с этим никто не спорит. Наоборот, попытки отойти от экспертной оценки в образовании (замена беседы на экзамене формальным ЕГЭ) приводят, скорее, к негативным последствиям. Да и в некоторых видах спорта (например, фигурном катании) основой соревнований является экспертная оценка.

Это нормально. Это соответствует основам жизненного уклада общества. Старики сказали, что ты не прав, значит, ты не прав. Для того, чтобы иметь право экспертной оценки (стать «стариком»), надо удовлетворять определённым критериям, однако, при их наличии, с результатом оценки уже не спорят. Если за экзамен поставили «двойку», значит, это «двойка». Попытки формализовать всё и вся приводят к огромным томам законов (сравните – «Ярославова (Русская) правда» изначально содержала всего 121 статью), затратам огромных ресурсов на поиски противоречий или лазеек в них и другим действиям, не развивающим общество и не способствующим движению вперёд.

Оценка маршрутов по критерию «красоты» может казаться спорной. Попробуем привести некое индуктивное доказательство того, что она уместна и, более того, напрямую связана с безопасностью походов.

Пример первый, маленький. Группа отправилась на майский сплав по уральской речке А с протяжённым волоком на речку Б. Количество дней ограничено, заброску делают на заказном «Урале», вокруг глухомань. Снег, напомню, на Северном Урале в майские праздники местами по пояс. При этом на обеих речках группа «соберёт» самые сложные препятствия. Маршрут технически сложный (по местным меркам), чрезвычайно напряжённый (поскольку праздники короткие). Но некрасивый. Представляю себе, как вымокшие на реке А туристы собирают вещи, прутся по просеке с глубоким снегом целый день до реки Б (при этом переохлаждаются, отстают от графика и т.п.)… И что дальше? А дальше река Б может быть и подо льдом, но никакого запасного варианта руководитель не предусмотрел, да и не может его быть там, в тайге. Некрасиво. Небезопасно.

Пример второй, побольше. Группа заявляет стандартную лыжную «тройку» на Приполярном Урале: база Желанная – гора Манарага – станция Кось-Ю. Одна особенность: все настолько очарованы Манарагой, что восхождение на неё становится центральной задачей похода. Возникает ощущение некрасивости. Конечно, мало что может сравниться с Манарагой, но вокруг столько интересных объектов, в какой-то мере способных её заменить… И столько запасных путей, к которым группа вполне готова технически (есть карты, есть разработанные варианты), но не готова морально. Морально они готовы сидеть под вершиной в ожидании погоды сколько угодно, лишь бы взойти. В результате несколько дней потеряны, а немного ниже по течению вдруг пошла вода поверх наледи, и приходится ломиться по береговым кустам и кручам. Туристам очень и очень везёт, что они встречают браконьеров на «Буранах», и те лесом буксируют группу в цивилизацию.

Пример третий, совсем большой. Группа идёт длинную «пятёрку» по Приполярному Уралу, заходит с Кожым-Рудника и выходит туда же. Большая часть определяющих препятствий – 1Б к.т. Но вдруг в середине маршрута за один день встречается такой кусок: р. Ошкавож – пер. Облачный (1600 м, 2А) – в. Алешкова (1686 м, 1А) – пер. Четырёх (1470 м, 2А) -- р. Маньхобею. Две 2А с промежуточной вершиной – за один день! Из-за этого весь поход надо тащить верёвки, обвязки и всё прочее, что не нужно на 1Б! Некрасиво. Более того, подозрительно. Вчитавшись в отчёт, понимаешь, что на самом деле один перевал «пройден ногами», да и в списке специального снаряжения у группы только одна верёвка 40 м и 16 карабинов…

Все перечисленные случаи, как и многие другие, сразу, с момента заявки похода в МКК, содержат вполне очевидные угрозы безопасности. Более того, здесь прорисовывается как раз та важнейшая роль МКК, которую так трудно сформулировать в последнее время. Интернет сделал доступными карты, отчёты, описания препятствий. Нет больше необходимости ехать в Москву, идти в клуб на бывшей Большой Коммунистической (ныне ул. А.Солженицына) и корпеть над восприятием чужого опыта. По моим наблюдениям, в последнее время доля «незаявленных» групп доходит где-то до 70%, потому что люди не понимают, зачем идти (варианты – писать письмо, общаться «Вконтакте») в МКК и что-то согласовывать, если это не даёт ничего, кроме обязанности написать отчёт после похода и возможности получить справки о его совершении. Однако возможность экспертной оценки красоты намечаемого маршрута – это та эксклюзивная услуга, которую можно получить, только общаясь с опытным туристом. А концентрация таких туристов пока максимальна именно в МКК, а уже затем идут разные Интернет-форумы и личные связи.

Возможно, вот она -- та точка приложения усилий, вокруг которой (после – увы!– очень вероятного развала туризма как вида спорта) удастся вновь сплотить единомышленников, желающих ходить в интересные, эффективные, безопасные и красивые походы.